Вернулся с войны, чтобы стать моим отцом

Галий Нурисламович Нургалиев (справа) с сослуживцами

Старая фотография военных лет. На снимке позируют трое сослуживцев. На обороте размашистом почерком выведена точная дата, фамилии и имена тех, кто изображён на снимке. Понятно — впереди последние месяцы войны. Молоденькому среди них солдатику скоро исполнится 22. Да, он оказался среди тех, кому посчастливилось, он вернулся с войны живой и здоровый. Он вернулся, как оказалось, для того, чтобы стать моим отцом. К сожалению, недолгой оказалась его земная жизнь: почти полвека его нет рядом со мной.

Ему нравился вальс «На сопках Маньчжурии». Зная об этом я выучил на баяне первую часть этого произведения, очень хотел преподнести отцу такой подарок-сюрприз. Но по приезде узнал, что папа в больнице. Буквально через несколько часов его не стало. Не успел я ему ни сыграть, ни даже сообщить о подарке. Спустя годы, только став взрослым, самостоятельным, на многие эпизоды, постигшие меня при общении с папой, я взглянул по-новому, оценил совсем иначе и свои, и его поступки. За некоторые свои выходки мне стыдно до сих пор.

Детские воспоминания настолько яркие, будто вчера это было! Жили мы в деревне, и я часто пропадал в отцовской мастерской. Что-то пилил, строгал, вырезал, бывало (не нарочно, конечно) портил и его заготовки. Он ничего не запрещал, не наказывал. Однажды случайно я подслушал его разговор с мамой. Оказывается, что его попросту забавляли мои чудачества всех мастей, он не видел в них ничего необычного. Помню, постоянно подсовывал мне книжки на русском языке. Это были далеко не Корней Чуковский, а какие-то детективы, да и учился я тогда, кажется, в младших классах. Мне бы научиться читать бегло на родном башкирском языке, а тут такое! Я отказывался, говорил, что не понимаю, что слова незнакомые. Но он был непреклонен, твердил что-то про обогащение языка, имел в виду, пожалуй, словарный запас.

Скромный, неприметный, перед тем, как прийти на родительские собрания в школу перед летними каникулами, он преображался. Неизменно желтая соломенная шляпа. Помню, как сейчас, его улыбку: успеваемость у меня была на высоте. Он был горд и доволен, что его младший чудаковатый сын совсем неплохо учится. Кстати, в школьных спектаклях я, как правило, играл «плохих» мальчиков. Так получалось. Старался играть убедительно, и моё лицедейство ему тоже было по душе.

Так и прожил он, мой отец Галий Нурисламович, свой недолгий век разделяя всё, что у него есть, поровну между всеми своими детьми. Верно подметил Омар Хайям: «Дети нас не слышат. Дети на нас смотрят». Я и вправду замечал, как он искренне радовался нашим успехам, поддерживал. Конечно, огорчался, но видимо, тайком. Потому и ушёл тихо, сгорел за считанные дни. Сегодня, в свою очередь, для своих детей, внуков стараюсь быть таким же, как мой отец. Как хорошо у меня это получается — судить не мне.

Вижу отца иногда во сне. Снится он не как отец, а как добрый приятель. Мы с ним о чём-то мирно беседуем, что-то вместе делаем, обсуждаем. А просыпаюсь я в полной уверенности, что во сне ко мне приходил именно он, мой отец.

Снова и снова перебираю немногочисленные снимки семейного архива. Невольно наворачиваются слезы, так хочется выразить свои мысли о нём самыми добрыми словами, и так трудно это сделать. Благодаря ему я могу писать эти строки, жить и радоваться жизни. Спокойный взгляд молоденького солдатика для меня как убеждение, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Спасибо, отец! 1 апреля 2023 года тебе бы исполнилось ровно сто лет…