Михаил Пахомович Алексеев

Я хочу рассказать о своем дедушке, ветеране Великой Отечественной войны Михаиле Пахомовиче Алексееве. Мой дедушка умер за полгода до 70-летия Великой Победы. И всегда он оставался главой, наставником всей нашей большой семьи. Михаил Пахомович в сообществе строителей Тюменской области, да и не и только, фигура значимая. При его непосредственном участии строились практически все важные для Тюмени и области объекты: предприятия, больницы, школы, дома культуры, жилые районы. Один из руководителей главка «Тюменьпромстрой», в начале 70-х годов он возглавил тюменский ДСК — именно в этот период интенсивно наращивалось жилищное строительство в городах региона. Даже уйдя на заслуженный отдых, мой дедушка не сидел дома — работал, передавая свой бесценный опыт молодому поколению строителей. Долгое время, уже будучи на пенсии, он являлся советником генерального директора ЗАО «Институт „Тюменьгражданпроект“.

Человек с острым аналитическим умом, глубоко интересующийся историей своей страны, он был прекрасным собеседником. А вот о войне рассказывать не любил. И не только потому, что не хотел вспоминать тяжелые моменты, которые ему довелось пережить. Много изучив, прочитав, осознавая промахи военачальников и руководства страны того времени, он прекрасно понимал, насколько не оправданы порой были огромные человеческие жертвы и как мало стоила тогда жизнь простого солдата.

….- Отдан приказ: в 7.00 атака — взять высоту, там немцы окапываются. Готовимся в атаку. Уже автоматы сжали в руках, а патронов нет — подвезти не успели. Командир знает, что патроны не подвезли, однако ровно в семь выпускает ракету. И мы побежали в атаку.

— Потому что страшно не выполнить приказ?

— Кое-кто, наверное, от страха. Но многие по другой причине: оттого, что понимали — немцы на высоте пока что с легким стрелковым оружием, а успеют установить тяжелые пулеметы да еще подтянуть пушки — нам в наших окопах и землянках конец. И мы все бежим в атаку. Гибнут, правда и те, кто побежал от страха, и те, кто понимал цель. Но высота взята. Голыми руками. Молодой человек, да еще к тому же на войне, часто живет, не задумываясь. А после боя, после атаки — особенно. Ты жив остался! И все тебе как родня. Вы же рядом в атаку бежали. И взводный или комроты. Великая эта сила — чувство соединенности с другими. Но когда тебе стукнет 60, ты начинаешь задумываться о совершенно других вещах.

— Например?

— Почему же тогда не привезли патроны…

17-летний Михаил Алексеев был призван на службу в 1943 году. Вначале, как и другие солдаты, прошел трехмесячную подготовку — бойцы учились держать в руках оружие, копать окопы, маршировать. После попал в воздушно-десантные войска, где сразу же молодых солдат научили прыгать с парашюта — приземляться на поле, деревья, срубленный лес — пеньки (что очень сложно), на воду. Задача ВДВ состояла в том, чтобы проникать с воздуха в тыл врага и оттуда вступить в сражение.

В апреле 1945 года дивизия, в которой служил Михаил Алексеев, принимала участие в боях за столицу Австрии — город Вену. Перед нашими войсками была поставлена цель переплыть через реку Дунай. Рано утром, когда было еще темно, все бойцы бросились в воду. Главное было — не замочить оружие, патроны, гранаты — всё это приходилось держать над водой, плыли, опираясь на пустые бочки, доски, бревна. И это под непрекращающимся обстрелом противника. Много солдат было убито.

…— Ночью нас перебросили в какой-то лес. Здесь мы и заночевали. Утром объявили боевую задачу — взять Вену. Пока ждали приказ о наступлении, была возможность оглядеться. Лес поразил своей ухоженностью, было понятно, что за ним присматривают прилежно и постоянно. Потом мы узнали, что это и есть знаменитый Венский лес, про который Штраус музыку писал. Стояли мы там недолго, но конечно, успели там наследить. Сооружением туалетов никто не занимался, да и прочего мусора хватало. Тогда это как-то мимо сознания проходило — бой впереди, победа или смерть впереди, да и какое нам дело до чужого леса? Но вот теперь осталось в памяти и застряло как заноза: до сих пор помню. Вену мы взяли, бой был страшный, у нас, у воздушных десантников, была своя задача: захватить и держать под контролем переправу. Одни погибли в первом же своем бою, который пришелся едва ли не на последний день войны, другие прошли всю войну без единой царапины, а под Веной сложили головы. Смерть не разбирает. Нас — тем, кому повезло, перебросили под Прагу. Здесь мы и встретили День Победы…

В монографии «Вторая мировая война» битве за Вену посвящен такой абзац: «Обидно умирать в конце войны, но кровь лилась обильно. Два фронта (3-й и 4-й Украинский) вместе начали неистовый штурм 8 апреля. Немцы демонстративно вешали дезертиров, фанатики шли в последний бой. Только в два часа пополудни 13 апреля город, заваленный трупами и разбитой техникой, затих».

За это сражение Михаила Алексеева наградили медалью «За взятие Вены». Он также награжден Орденом Славы 3-ей степени, медалью «За боевые заслуги» и другими. И хотя Великая Отечественная война закончилась в 1945 году, он вернулся домой только в 1950-м — служил в Европе, в составе оккупационных войск. Об этом мало говорят, но послевоенная служба была не из легких.

…— Нам зачитали приказ Сталина ­­­— выявить всех невозвращенцев и способствовать их отправке в Советский Союз.

— А что это за люди были — невозвращенцы?

— Абсолютно разные. Одни — их было довольно много, еще от революции сбежали. Другие — уже в войну, кто в плен попал, кого немцы угнали, а кто и добровольно фашистам помогал.

— Был ли приказ или разъяснение относиться к каждой категории по-разному?

— Нет, нам объясняли, что все они — враги и что у них одна дорога — в лагеря.

— Вы их… ловили?

— Нет, для этого другие части были. Мы охраняли станции, пересыльные лагеря. Пока эшелон комплектовался, бывало очень много времени проходило. И тут такие драмы разыгрывались! Многие уже обжились в чужой стране, обзавелись семьями. Теперь их выдергивали из почвы ­— и в эшелон. Памятью я постоянно возвращался к этим несчастным, я не про врагов говорю, а про тех, обыкновенных людей. Разве они хотели советскую власть сокрушить? Так они бежали от нее, куда глаза глядят! Они всего лишь хотели жить по-своему…